Хусейн ибн Мансур Халладж, персидско-таджикский суфийский поэт-мистик

МАНСУР ХАЛЛАДЖ

 

Суфизм. Понятие и пути достижения духовного совершенства.

Известно, что в Исламе есть тело и душа.

«Тело Ислама – это Шариат, внешние проявления веры, отказ от вредного и запретного. Выполнение обязательного и полезного.

Душа Ислама – это Ихсан, исполнение Шариата, жизнь по совести, как будто мы видим глазами и слышим ушами нашего Создателя».

Сердцем Ислама называют суфизм. Тайную науку достижения искренности и очищения своего духовного сердца от пороков. Путь этот есть тарикат (тасаввуф, суфизм). Его указал нам своей жизнью последний Пророк Мухаммад (мир ему), посланный Создателем ко всему человечеству как Милость.

Древняя история персо-таджикского народа, с его самобытной, уникальной духовной культурой, уходит вглубь тысячелетий.

Персо-таджикский народ всегда отличали особое почитание науки и стремление овладеть новыми знаниями, что послужило плодотворной почвой для распространения Ислама, который предложил свой духовный путь достижения человеком совершенства и создания общества на основе справедливости, путём приближения к Истине.

Кораническое учение мусульман содержит строгий «принцип общего наставления» по духовному совершенствованию.

В Коране приводятся слова одного из величайших пророков Мусы (мир ему), сказанные фараону: «Наш Господь тот, кто сотворил все сущее, а потом указал ему прямой путь». (Сура ТА ха,50).

Слова Пророка Мусы (мир ему) говорят о том, что мир целенаправлен, и в человеке изначально заложено стремление к достижению совершенства.

Это и есть духовный путь человека.

По Божественному духовному пути к Господу шли и пророки, и религиозные мистики.

Но путь пророков к Божественной Истине хотя и начинается с отхода от внешнего мира путем концентрации на мире внутреннем, но он всегда заканчивается возвращением в реальный, земной мир, с целью передать Божественное послание людям.

Пророк борется с многобожием, предрассудками, невежеством, угнетением и насилием. Пророк указывает путь к преодолению страстей человеческих, учит правде и праведности, справедливости, призывает к свершению добродетельных дел.

Религиозные мистики, в отличие от пророков, не обладают пророческой миссией. Они на всем протяжении духовного пути к Творцу миров остаются «людьми своего внутреннего мира». Обретая путем духовной практики приближения к Богу такие качества как спокойствие, уверенность, религиозные мистики не хотят возвращаться в мирскую жизнь. Если же жизненные обстоятельства складываются таким образом, что они вынуждены вернуться в реальный мир, то их возвращение не несет в себе действенную нравственную составляющую для всего человечества.

В то время как пророк меняет мир и наполняет его совершенством, то для «человека своего внутреннего мира» идеал — это личная душевная гармония».

Такими «людьми своего внутреннего мира» можно считать суфиев, последователей мистического и аскетического учения в Исламе с названием суфизм.

Согласно учению суфиев, для человека, возможно достигнуть нескольких степеней, или стадий, совершенства. Первая степень — «шариат» («закон»), то есть благочестивая жизнь, строгое соблюдение всех заповедей и предписаний Корана. Называется это «мирским совершенством» или мусульманским благочестием.

Выше мусульманского благочестия стоит мистицизм, познавание Истины в приближении к Аллаху, позволяющий в конце пути слиться с Богом воедино.

О человеке, который решил непременно стремиться к единению с Божеством, суфии говорят, что он избрал себе «тарикат» (путь мистицизма, путь Истины).

Овладевая второй степенью человеческого совершенства суфий должен отрешиться от стяжания, подвергнуть свою плоть изнурению, избавиться от страстей, от воли, от своего «я», то есть – от своей личности.

Третья степень духовного и физического совершенства — это строгий аскетический подвиг, позволяющий путем мистического экстаза – «халь»- постигать «знания».

Но это не предел. Человек, идя по пути духовного совершенства, всё больше и больше отделяется от земного, входит в единение с Источником всего прекрасного, ослепительного, мощного, экстатического и бесконечного, Источником совершенств. Словом, восходит к Аллаху. и достигает «Истины» (хакикат). Достигнув высшей степени и находясь в непосредственном общении с Богом, суфий пребывает уже не на земле, а посередине между бытием и небытием. В земной жизни такого высокого совершенства достигают только исключительные личности.

Жизненный путь Халладжа.

Одним из самых ярких и одиозных личностей в истории суфизма является Хусейин ибн Мансур аль Халладж.

Хусейн ибн Мансур Халладж, персидско-таджикский суфийский поэт-мистик. Родился он в 244/858-59 годах, в городе Бейза, расположенном в семи форсахах от Шираза, в Иране. В то время Бейза был местом привала воинов, отправляющихся из Басры в Хорасан.

Дед Хусейна был последователем учения Заратуштры, религии, распространенной в древнем Иране. В основе зороастризма заложен «свободный нравственный выбор человеком благих мыслей, благих слов и благих деяний». Зороастризм — это Благая вера почитания Мудрого.

Отец Хусейина — Мансур – принял ислам, новую свободную и чистую религию, дарованную Аллахом посредством Пророка Мухаммада (мир ему), восстанавливающую связь народа с правителями и наместниками.

Биографы Халладжа свидетельствуют о том, что отец Хусейина, владея мастерством чесальщика (ворсильщика) хлопка и шерсти, постоянно разъезжал между Байдой, Васитом и Тустаром, находящимися вблизи таких текстильных центров, как Багдад, Басра и Куфа.

В раннем возрасте Халладж начал учиться арабской грамоте и богословию, заучивая наизусть Коран и комментарии к нему.

К тому времени, когда Халладжу исполнилось шестнадцать лет, он завершил свое обучение, и ощутил острую необходимость углубить знания

Родной дядя поведал юному племяннику о дерзновенном и независимом мистике по имени Сахл Тустари (арабское произношение названия города Шуштер в Иране).

Сахл бин Абдулла ат-Тустари, считался имамом суфизма – мистиком, достигшим высокого духовного уровня.

Со слов дяди, Сахл был «проповедником истинного духа Ислама».

Прославился имам суфизма в народе благодаря своим комментариям к Корану и тем, что в своем духовном развитии аскет и мистик строго следовал Пророческому преданию. Главным принципами его жизни были аскетизм, то есть отсутствие всяких излишеств, потому что обычной едой самого Пророка Мухаммада (мир его) были простой ячменный хлеб и финики, и, как правило, сидел Пророк мир его, на простой циновке, на полу.

Следуя преданию Сахл в повседневной жизни соблюдал посты, превышающие установленные, и читал молитвы по четыреста ракатов в день.

Юный Халладж, вдохновленный рассказами дяди, едет в Тустар и становится «мюридом» поступив в услужение к прославленному мистику Сахл бин Абдулла ат-Тустари. Он должен был беспрекословно подчиненность «учителю» и при этом не смел рассуждать: «добро или зло приказывает совершить мюршид.

В течение двух лет Халландж занимается духовной практикой, проходя этапы духовного совершенствования на пути к постижению Истины (хакикат).

Поэтому когда Хусейин ибн Мансур аль Халладж, покинув учителя, появился в Басре.

В Басре Халладж встретил Амра ибн Османа аль-Макки, одного из известных духовных учителей своей эпохи. Здесь он проходит последние ступени духовной практики и Амра посвящает его в суфии, облачая в хирку (шерстяное суфийское рубище). С этого момента Халладж становится в ряд великих суфиев, достигших высокую степень духовного совершенства…

Формирование мировоззрения Халладжа

Для того, чтобы понять как формировалось мировоззрение Халладжа, необходимо раскрыть духовный мир его наставника Амра ибн Османа.

Сам Амра ибн Османа аль-Макки был учеником перса Ал-Джунайды, Абу-л-Касим ал-Джунайд. Мухаммад ал-Каварири ал-Хаззаз ал-Багдади.

Суфизм для Ал-Джунайда был «средством постоянного духовного очищения и борьбы взглядов». Он считал, что путь духовного развития мистика «должен состоять из непрерывных усилий познать единство Бога, свою извечную от Него зависимость и своё ничтожество перед Ним.

Ал-Джунайд сформулировал доктрину суфизма. В нем говорится, что «единственное реальное бытие есть бытие Бога. Поскольку человек, как и всё сотворённое, имеет своё происхождение и начало в Боге, то он должен в конечном счёте, рано или поздно, возвратиться к своему первоисточнику после их разъединения, чтобы снова соединиться и быть в Нём, т. е. достичь первоначального состояния».

Этого состояния суфий достигает в результате погружения в медитацию о единстве Бога, перед Которым он становится абсолютно ничем, посредством постоянного подчинения Его воле, преклонения перед Ним и мысленного произношения Его имени. Собственное бытие суфия полностью исчезает, он теряет все свои свойства и качества. Исчезают эмоции и реакции, всё растворяется в Боге. Наступает состояние небытия, при котором истинным бытием мыслится только Аллах».

Согласно учению Ал-Джунайда, названным «учением о трезвости», личное познание Бога может сделать из суфия более совершенное человеческое существо с полнотой самообладания и контроля над собой.

Халладж проводит 18 месяцев с Амром, но в конце концов покидает и его.

Причиной разрыва отношений послужил тот факт, что весьма близкий друг Амра по имени ал-Акта, который также был учеником Амрома, распознал духовный талант Халладжа и, не ставя в известность Амра, предложил Халланджу жениться на своей дочери, тем самым нарушив строгие правила взаимоотношений «мастер – ученик».

Своевольный поступок учеников вызвал большую вражду, и не только привел к бесповоротному разрыву дружеских отношений Амра и ал-Акты, но и поставил под удар отношения “мастер-ученик” между Амром и Халладжем.

Халладж покидает Басру и едет в Багдад к Ал-Джунайду, который советует ему оставить Амра, и начать спокойную семейную жизнь.

Руководствуясь Священным Кораном, в котором говорится: «Монашество же они сами придумали, Мы не предписывали этого им, разве что [они избрали его] для обретения благоволения Аллаха». «Аль-Хадид 57/27», – Халладж вскоре возвращается в Баср, женится, становится отцом трех сыновей и одной дочери, но при этом по-прежнему продолжает заниматься аскетической практикой, получая наставления от учителя Джунайда по большей части в виде писем.

В 892 году религиозный мистик решает совершить хадж.

Именно Священную Мекку, город рождения последнего Пророка Мухаммада мир его, Аллах избрал местом для паломничества, результатом которого должно стать полное очищение мусульманина от грехов.

Цель Халладжа заключалась в «очищении своего сердца при помощи строгого поста от восхода до захода солнца. Смирение себя перед Божественным до такой степени, чтобы Бог полностью направлял его».

Для религиозного мистика, каким был Халладж, хадж длился целый год, и привел его к экстатической духовности.

Возвратился Халладж из Мекки вдохновленным множеством новых идей, среди которых главными была идея Божественного наития и действий суфия по улучшению общества. Свои «духовные прозрения» религиозный мистик вынес на обсуждение суфиями, среди которых были Амр Макки и Джунайд.

Но они резко восстали против Халладжа, потому что считали, что суфии должны стоять на позиции безразличия по отношению к такому преходящему состоянию, как земная жизнь.

Халладж возвратился в Басру и начал заниматься преподавательской деятельностью. Ему удалось обрести многочисленных учеников и последователей, но его мировоззрение вошло в противоречие с миропониманием его тестя, Амра Макии.

Амра Макии отрекся от бывшего товарища, и Халладж вернулся в Тустар вместе с женой и братом жены, который остался ему верен.

В это же время учитель Халладжа Амр ибн Осман аль-Макки , вспомнив давнюю обиду, нанесенную учеником, разослал обвинительные письма именитым людям Ахваза, в которых клеймил и обвинял Халладжа во всех грехах.

Проповедь Халладжа. И клевета, воздвигнутая против религиозного мистика.

Ситуация приобрела скандальный характер. Влиятельные суфии порвали с ним отношения и обвинили Халладжа в обмане и хитрости. Халладж решился на полный разрыв с суфиями, и вместо молчания, как это принято у суфиев, религиозный мистик стал проповедовать свои мысли среди народа.

Он на несколько лет снял с себя хирку, суфийское рубище из грубой ткани, но при этом оставался аскетом и не переставал искать Бога.

Халладж говорил: «Надо пойти дальше, чтобы распознать Божественную Истину и наслаждаться».

Халладж отправился со своими проповедями к северо-восточным границам страны, затем повернул на юг и, наконец возвратился в Ахваз.

В течение этой поездки он встречался с духовными мастерами различных традиций. Среди них были и зороастрийцы, и приверженцы манихейства, одной из самых влиятельных иранских религий, основателем которой слывёт перс Мани (Манес).

Учение Мани – это учение о борьбе света и тьмы, добра и зла, требующее от её последователей строжайшей воздержанности, особенно в отношении питания, половой жизни и физического труда.

В течение пяти лет Халладж проповедовал свои идеи в различных городах и областях Хорасана и Мавереннахра. К нему присоединилась группа из числа мюридов, которые избрали его своим «учителем» (мюршидом).

Он рассказывал о тайнах вселенной и о том, что народ не говорил вслух, а только хранил в своих сердцах. Его популярность быстро росла, а сам он был удостоен народом звания “Халладж ал-Асрар” (слово “асрар” имеет значения “тайна” и “сердце”). (Али ибн Усман аль-Худжвири. Раскрытие скрытого за завесой. Старейший персидский трактат по суфизму. М.: «Единство», 2004).

Халладж стал “Ворсильщиком тайн или сердец”.

Из Багдада в сопровождении четырехсот человек он второй раз отправился в паломничество в Мекку. В городах по пути следования религиозный мистик публично излагает свои ирфанские мысли.

С этим хаджем связано значительное число легенд о Халладже. В них рассказывается о том, что религиозный мистик обладал сверхъестественными способностями, и его «урок был слышен на расстоянии трех селений, и его отчетливо слышали даже те, кто работал в поле».

Этими легендами, повторяющимися в народе из уст в уста, воспользовались недоброжелатели, которые обвинили Халладжа с одной стороны в чудотворстве, с другой – в шарлатанстве и создали религиозному мистику репутацию «человека, заключившего договор с джиннами – демонами с копытами и с козлиными лицами».

Халладж решил навсегда покинуть Тустар и обосноваться в Багдаде, где жили суфии, с которыми у него сложились дружеские отношения.

Среди них были- Суфий Усман Нури и багдадский шейх Абу-Бакр ас-Шибли, вошедший в историю своим известным изречением: «Быть суфием означает быть таким, каким ты был до того, как появился в этом мире».

Холладж принял участие в обращении в Ислам турок. Он по морю достиг западной Индии, продвинулся к северу до границ исламского мира и затем возвратился в Багдад. Эта поездка длилась 6 лет и принесла ему огромную славу и популярность. Ряды уверовавших в Коран и Пророка Мухаммада мир его постоянно росли.

Уроки суфия посещало много людей: как верующих, так и неверующих. Одним из караматов ( удивительных явлений, которые происходят у святых людей и являются даром Аллаха, подтверждая, что человек находится на истинном пути) было то, что даже глухие, присутствующие на проповедях Халладжа, слышали его.

После возвращения из этого странствия религиозный мистик жил в Багдаде. Теперь он размышлял шире, чем последователи ислама. Среди исповедников иных религий и толков нашлись его сторонники. Аттар Нишапури в «Тазкират ул-Авлия» рассказывает о письмах, которые писали ему люди различных областей, о прозвищах /титулах/, которые давали Халладжу. Он пишет: «Из самых отдаленных мест мира писали ему письма. Жители Индии называли его «Абу-л-гайс», Китая – «Абу-л-моин», Хорасана – «Абу-л-мехр», Фарса – «Абу Абдаллах», Хузистана -«Халладж ул-асрар», Багдада – «Мусталам», Басры – «Мухаббар».

Накануне, в 290/902-03 г., Халладж совершил третье и последнее паломничество в Мекку. Во время своих проповедей, обращаясь к своим недоброжелателям, хулителям и клеветникам он говорил: «Если из того, что находится в моем сердце упала бы маленькая частица на горы, они все расплавились бы».

Говорят, что во время паломничества, когда он остановился в Арафате, то обращался к Аллаху с молитвой: « О Боже! Сделай меня более беспомощным и слабым! О Боже! Опозорь меня, чтобы люди проклинали меня! О Боже! Пусть надоем я людям, чтобы каждое мое слово благодарности, которое выходит из моих уст, принадлежало только тебе и не считал бы я себя в долгу перед кем-либо, кроме тебя!».

Поездка эта, длившаяся два года, завершилась для него постижением Истины…

Халладж вдруг ощутил, что в своей экстатической духовности он достиг высот: «завесы иллюзии приподнялись, оставив его лицом к лицу с Истиной».

В ходе одной из своих медитаций он, исповедующий доктрину «фана» (растворение мистика в Боге), воскликнул: «Ана-л-Хакк»( “Я есмь Истина”). Эти слова вызвали брожение в народе и потрясли ученых.

Религиозный мистик был обвинен в богохульстве и ереси боговоплощения, но избежал сурового наказания.

Однако, испытанное Халладжем экстатическое состояние «растворения в Боге» пробудило в религиозном мистике желание свидетельствовать любовь Бога к человечеству путем заклания себя в качестве “жертвенного агнца”. Он был уверен, что должен претерпеть боль и страдание не просто за те грехи, которые совершает каждый мусульманин, но также и за грехи всего человечества.

Халладж решил повторить подвиг пророка Исы бин Мариам.

В Багдаде, на улицах, базаре, в мечетях, зазвучало его искреннее обращение :«О мусульмане, тот, кто умирает с любовью к Господу, есть суфий. Помогите же мне. Спасите меня от Бога! О люди, Бог дозволил вам законно пролить мою кровь — убейте же меня. Так и вы будете вознаграждены, и я обрету упокоение. Я хочу, чтобы этот проклятый (он указывал на себя) был убит».

В конце пронзительной, ошеломляющей речи Холладж, обращаясь к Богу, говорил: «Прости каждому и накажи меня за их грехи».

По словам Аттара Нишапури: «Красноречия и изящества, которыми он обладал, не было ни у кого».

Халладж призывал людей, даже именитых и самых известных, к моральному очищению. Его пламенные речи пробуждали у людей желание изменить жизнь.

Социальное неравенство и напряженная политическая атмосфера вызывали недовольство как среди простолюдинов, так и в среде правящей элиты. Звучали требования к халифу исполнить обязательства, возложенные на него Аллахом и Исламом.

Среди государственных деятелей были последователи учения Халладжа.

Али ибн Иса, заместитель министра, был одним из таких людей.

Халладж изложил письменно свои мысли об обязательствах министров и вручил своим последователям из среды государственных деятелей. Говорят, что некоторые из этих знаменитых людей хотели, чтобы Халладж вмешался в политику, и даже уговаривали его взять власть в свои руки. Однако, он уклонился от предложения.

Преследование и заточение

У Халладжа были и друзья, и недруги, как среди придворных халифа, так и среди народа. Многие из лидеров оппозиции были его учениками и пытались использовать влияние религиозного мистика на народ.

Сторонники Халладжа при дворе оберегали его, так видели в нем помощника в проведении социальных реформ. Разгорелась жестокая борьба за власть.

В конце концов Халладж принял сторону тех, кто находился в оппозиции ко двору.

В 296/908-09 г. за Халладжем установили слежку. Он бежал в Ахваз и три года жил, скрываясь в этом городе.

Наконец его нашли, арестовали, доставили в Багдад и заключили в тюрьму.

Легенда повествует о том, что когда в первую ночь заточения в тюремную камеру к Халладжу пришли стражники, они не обнаружили его в ней. Он исчез.

На вторую ночь они пришли снова, но на этот раз застали его в камере, но тюрьма исчезла.

На третью ночь стражи увидели, что тюрьма стоит, как и прежде, а Хусейн ибн Мансур сидит в своей камере.

Они спросили его о причине таких странных превращений. Он ответил: «В первую ночь я был у Бога, во вторую ночь Бог пришел сюда ко мне, а теперь я здесь».

Хусейн ибн Мансур Халладж сидел в тюрьме девять лет. В течение этого времени несколько раз обсуждался смертный приговор. Однажды люди, бастовавшие в Багдаде, даже сломали дверь его камеры в тюрьме. Но Халладж сказал: «Не убегу», – и остался в застенках.

В последние годы своей жизни, будучи заключенным в тюрьме, Халладж написал трактат «Тасин ал-азал», в котором изложил свои последние идеи.

Советник халифа был из числа сторонников и друзей Халладжа, поэтому в течение девяти лет пресекал все попытки физической расправы над ним.

Халладж, оставаясь в заточении, все эти годы находился между двух огней: своих друзей и своих врагов, ведущих ожесточенную борьбу при дворе Бани Аббаса.

За этот период в Багдаде произошло ряд мятежей и переворотов.

Наконец, когда визирь халифа Хамид ибн Аббас, старый недруг Халладжа, одержал победу, то в целях устрашения противников религиозному мистику Халладжу, который на протяжении многих лет жизни подвергался преследованиям, как со стороны правоверных богословов, обвинявших его в несоблюдении обрядов, отрицании ритуала, претензиях на самообожествление, публичном чудотворстве, так и со стороны многих суфиев, ставивших в вину проповеднику разглашение божественных тайн, и публично провозгласившему путь экстатического единения с Богом единственно истинным и не нуждающимся в дополнении к нему внешнего обрядового благочестия, был вынесен смертный приговор.

Приговор был утвержден халифом, который был игрушкой в руках организаторов судебного процесса.

Таким образом, была подготовлена почва для убийства Халладжа. Удивительно то, что многие ученые и известные суфии поддержали этот приговор или же промолчали.

Рассказывают, что после вынесения Халладжу смертного приговора, уизвестного суфия Джунайда Багдади спросили: «Речь, которую произнес Мансур, имеет толкование?». Он сказал: «Пусть пока убивают, а толкование будет через девять дней».

На виселице

Наконец, 24 зи-л-хаджджа 309 /22 апреля 922 года в Багдаде все было подготовлено для исполнения приговора. Виселицу поставили возле Хорасанских ворот. Рассказывают, что сто тысяч человек были свидетелями его казни. Аттар Нишапури в своей книге «Тазкират ул-Авлия» подробно описывает казнь Халладжа:

«В день смерти Мансур всю ночь провел в молитвах, сидя под эшафотом, и он услышал глас: «Мы доверили Мансуру одну из наших тайн. Он открыл ее другим. Поэтому Мы наказали его за раскрытие Царской Тайны».

«Хусейина повели к виселице… Какой-то дервиш спросил у него: “Что такое любовь?». Он сказал: «Сегодня видишь, завтра увидишь и после завтра увидишь». В тот день его казнили, на следующий день сожгли и на третий день золу пустили по ветру. Когда его повели к виселице, он сказал: «Посмотрите вознесение мужественных людей на виселице!». Потом его связали, избили плетьми и бросили в него камни. Люди бросали в его сторону камни, а Шибли, один из арифов, бросил ему цветок.

Хусейн Мансур вздохнул. Его спросили: «Когда в тебя бросали камни, ты не вздыхал. Почему же ты вздохнул из-за цветка, в чем дело?”. Халладж ответил: «…Они не знают, поэтому им простительно. Мне обидно то, что он знает, кто я, и не должен был бросать цветок».

Потом ему отрубили руки, он засмеялся… Потом отрубили ноги, он улыбнулся… Под виселицей Халладж провел по лицу отрубленные руки и окровавил свое лицо и предплечье. Его спросили: «Почему так делаешь?». Он ответил: «Много крови я потерял, и лицо стало желтым. Не хочу, чтобы вы подумали, что желтизна моего лица от страха. Смазал лицо кровью, чтобы перед вами быть с красным лицом». Его спросили: «Почему в предплечье втирал кровь?». Он ответил: “Делаю омовение”. Спросили: «Какое омовение?». Он ответил: «В любви есть два ракаат намаза, перед ним будет правильным только омовение кровью».

Вечером ему отрубили голову. В момент, когда ему отрубили голову, он рассмеялся, а его душа перешла к Всемогущему. Все отрубленные члены мученика начали кричать: «Я-Истина». Халиф приказал собрать их и сжечь. Когда это было исполнено, пепел начал произносить те же слова: «Я-Истина (А на-аль-Хак)». Когда пепел выбросили в реку Даджлу, частицы его сложились на воде в слова «Я-Истина». Вода в реке забурлила и высоко поднялась. Предвидя это, Хусейн ибн Мансур заранее отдал приказание слуге расстелить на поверхности воды его одежду, чтобы утихомирить гнев реки и спасти Багдад от затопления. Слуга так и сделал. Вода успокоилась. Пепел, собранный по ее берегам, был захоронен. Голову через некоторое время отправили в Хорасан, чтобы показать в разных городах».

Позже Шибли спросили, почему он бросил розу, и он сказал:

— Я боялся толпы. Если бы я не бросил чем-нибудь, их гнев мог обратиться на меня. Я не мог бросить камень, потому что я знаю, что Хусейн ибн Мансур не виновен. Но у меня не хватило мужества не бросить ничего. Цветок был просто компромиссом. И Хусейн ибн Мансур плакал из-за моего страха, моего малодушия.

Слёзы Халладжа совершенно изменили Шибли, стали для него трансформацией. Это заняло, по крайней мере, 12 лет странствований; словно бродяга, нищий, непрерывно плача, в неимоверных сердечных страданиях. Всю его жизнь он раскаивался. Он говорил:

— Я убил Хусейн ибн Мансура. Никто, кроме меня, не мог этого сделать, но я мог понять, мог защитить его. А я пошёл за толпой: я бросил цветок в этого человека.

Фарид-ад-дин Аттор про великий свет Хусейна ибн Мансура, говорит: «Какая жалость, что такого великого святого плохо понимали его современники. Вы можете преклоняться перед деревом, если из него раздастся звук Ана аль Хакк (Я-Истина), но человека, произнесшего эти слова, вы отправляете на плаху. Вам следует знать, что все великие святые, которые произносят такие слова в состоянии экстаза, просто говорят от имени Бога. Их устами глаголет Всевышний, а их сущность мертва». (Тазкират ул-Авлия).

Когда Мансур Халладж выкрикивал публично: «Я – Бог!», и набожная толпа забросала его камнями. И в ту ночь одному из тех, кто бросал в него камни, приснился сон. В этом сне он увидел Бога, который с распростертыми объятиями встречал убитого Халладжа. И тот человек, бросавший камни, спросил Бога: «Ты отправил в ад Фарауна за то, что он сказал: «Я – Бог». Халладж сказал то же самое, а ты приветствуешь его в раю».

Бог ответил: «Когда Фараун говорил «Я – Бог», он думал о себе. Когда же Халладж говорил «Я – Бог», он думал обо Мне.

Когда у Халладжа Сатана спросил: "Ты произносил "Я", и я произносил "Я". Отчего же тебе суждено вечное всепрощение Бога, а мне - вечное проклятие?"

Халладж ответил: "Ты произносил "Я" и всматривался в себя, я же отделил себя от "Я". Я получил прощение, а ты проклятие. Помышление о себе является недопустимым, а отделенность от "Я" является наилучшим из благих деяний." (Книга «Мудрецы Востока». Эбрахим.Т/2009г.с,21.)

 

Таким образом, жизнь, полная приключений, одного из известнейших арифов в истории ислама и Ирана подошла к концу. Но имя и учение Халладжа в исламской культуре не забылось. Многочисленные арифы, факихи, толкователи и ученые разных времен изучали жизнь, произведения и учение Халладжа. Многие из них подтвердили его величие, на основании его учения основали группы и течения. Жизнь Халладжа, особенно его казнь через повешение, всесторонне описывалась в персидской литературе. В том числе знаменитый поэт XIV века Хафиз Ширази в своих стихотворениях упоминает Халладжа и его судьбу:

«Как Мансур будет желаемое у тех, кто на виселице.

В этот двор, когда приглашают Хафиза, гонят».

По случаю смерти Мансура Хазрат Аббас Туси сказал : «В Судный день Мансура приведут в кандалах из опасения, что в своем экстазе он сможет перевернуть земной шар».

Тот, кто стал мучеником на пути Истины; тот, кто возвысился рангом; тот, который был внутри и снаружи чист; образец верности в любви, которого неудержимая склонность влекла к созерцанию Божьего лика, этот экстатический Мансур Халладж, да помилует его Аллах! Он был весь опьянен любовью, чье пламя его пожирало. Чудеса, которые он творил, были таковы, что все ученые пребывали от них в оцепенении. Это был человек с возвышенными целями, загадочными словами, глубоко сведущий в науке таинств. (Из книги Фарида ад-дин Аттара "Тазкират аль-Авлия. «Рассказы о святых». Тегеран,2000г.С.608-622).

 

 

Руководитель комитета просвещения «Федерация мигрантов России», Хайриддин Абдулла.